На книжной полке

Неочевидные контрасты

Сегодня наша традиционная рубрика посвящена произведению испанского автора Алехандро Паломаса «Сын» (12+). Об этой книге рассказывает заместитель директора Централизованной библиотечной системы Юлия Рябова, которая отмечает: роман построен на контрастах – героев, поступков, размышлений. Он ценен тем, что позволяет нам понять: порой мы упорно прячемся от правды, но ведь самое сложное в жизни – заметить и принять то, что очевидно.

Надежда на возвращение

– Стиль повествования – мягкий, неторопливый, – отмечает Юлия Владимировна. – Текст будто бы издает тихую, едва слышную мелодию: с одной стороны – нежную, с другой – немного тревожную. Уже с первых минут знакомства с книгой читатель понимает: за размеренным и немного спокойным  описанием обычной жизни главных героев книги – отца и сына – скрывается тайна. Как будто в их доме постоянно присутствует третий человек, который, оставаясь невидимым, тем не менее наблюдает за жизнью взрослого Мануэля и девятилетнего Гилье. Наблюдает с любовью, нежностью и печалью. Кто этот незримый персонаж: уехавший надолго родственник, заточенный в больнице тяжелым недугом друг, некий фантом дорогого человека?

Автор не держит читателя в долгом неведении. Довольно быстро становится ясно: этим самым третьим в доме является Мария – жена Мануэля и мама Гилье, чья внезапная гибель и замедлила бег жизни ее родных. Словно оглушила их. 

Как объясняет Юлия Рябова, автор по-особенному передал потрясшую семью беду: здесь не присутствуют подробности трагедии, здесь нет пространных внутренних монологов героев, не встречаются резкие повороты событий. В противовес всему этому Алехандро Паломас показал боль безнадежного ожидания: Мануэль каждую минуту готов к тому, что его супруга войдет в дверь. Без преувеличения, он буквально живёт своей иллюзией, прячется за ней от переживания потери. А Гилье проявляет истинную сыновнюю любовь и по-настоящему взрослую мудрость: поддерживает отца,  не заводит разговоров о своей собственной боли и не бередит его душу воспоминаниями о матери. Он терпеливо ждет, когда отец будет готов отказаться от несбыточного ожидания и принять утрату.

Вера в волшебство

Но не только Мануэль отказывается принять реальность: Гилье тоже изо всех сил цепляется за игру воображения, которая даёт ему силы жить.

Обычный школьный урок, дети отвечают на вопрос учительницы: «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?». Мечты – хоть порой и весьма фантастичные, но тем не менее вполне предсказуемые: доктор, президент, победитель шоу «Голос», Бэтман, олимпийский чемпион. Но вот очередь доходит до Гилье, и он говорит, что хочет стать Мэри Поппинс…

Да, это могло стать поводом для хорошей дружеской шутки, но учительницу взволновал этот ответ, ведь умный и всегда доброжелательный мальчик проявляет тревожность, становится замкнутым. 

К Мэри Поппинс у Гилье особое отношение: он считает её волшебницей и постоянно произносит якобы услышанное от нее волшебное слово. Для чего? Ответ девятилетнего мальчика восхищает и пугает одновременно: «…это волшебное слово говорят, когда всё слегка не ладится и тебе нужна помощь. И вот в чем дело: …и папе тоже нужна помощь, потому что он хранит маму в коробке на шкафу, чтобы она не уехала, но ведь мама уже уехала, и, наверное, когда я скажу волшебное слово, она меня услышит и придет попрощаться с папой… и тогда он больше не будет плакать, и не заболеет, и не умрет».

Читателю остается лишь догадываться, как долго ребенок верил в чудо и доброе волшебство и как во спасение этой веры сам захотел взять на себя роль волшебника!

Рука помощи

– Каждая глава книги посвящена одному из ее героев, чьё имя выносится в заглавие: «Гилье», «Соня», «Мануэль Антуанес», «Мария», – продолжает Юлия Рябова. – С одной стороны, такой подход позволяет читателю, скажем так, оказаться наедине с каждым из них, услышать их монологи, с другой – у меня сложилось ощущение, что все герои общаются друг с другом и ведут один разговор. На мой взгляд, этот авторский художественный прием работает на некую целостность в восприятии сюжета.

Мария – школьный психолог-консультант. Именно ей удалось протянуть руку помощи отцу и сыну, она помогла им выпутаться из обмана чувств и начать вместе переживать общее горе.

Она адресует Мануэлю слова, которые затрагивают его глубинные струны души: «Мануэль, ради вас Гилье окреп духом… Когда случилась беда, он решил вытащить вас обоих из водоворота, хотя ему всего девять лет, хотя у него гиперчувствительная натура… Чтобы заботиться о вас, он подавил в себе скорбь».

Начало непростого пути

Принятие тяжелой ситуации не означает избавления от боли. Однако оно становится первым шагом непростого пути преодоления страдания и спасения себя, сохранения близости с родным и любимым человеком.

Юлия Рябова считает, что пик читательских эмоций приходится на ту часть книги, где описывается школьный концерт, на котором с песней Мэри Поппинс должен был выступить Гилье со своей подругой Назией. Именно здесь прописана сцена, когда отец и сын вновь обретают друг друга. Юлия Владимировна считает ее достойной полного цитирования:

«Снова воцарилась могильная тишина. И тогда Мануэль Антуанес снова рванулся вперед. Пошел к сцене по проходу, и софиты высветили его мокрое от слез лицо…

Наконец Мануэль дошел до сцены… Подошел к Гилье, остановился рядом с ним. Они посмотрели друг на друга, и Гилье слабо улыбнулся – нервно, словно прося прощения.

Взявшись за руки, они медленно спустились по ступенькам в зал и медленно… зашагали. И ни отец, ни сын не замечали ничьих взглядов…. 

Так они медленно шли к свету».

– И мне очень хочется верить, что эти люди смогут преодолеть боль, стать друг для друга надежной опорой до самого конца, – говорит Юлия Владимировна. – Прочитав книгу, каждый для себя откроет эту семейную историю. Для меня же эта повесть стала неким откровением и размышлением о том, как важно родителям и детям не бояться доверять друг другу, говорить о своих чувствах, переживаниях. И отнюдь не важно – сколько лет ребенку. Порой наши дети  мудрее нас, они учат нас тому, чтобы мы не усложняли свою жизнь. Как говорится, рамок нет – мы придумываем их сами.