Книга на моём столе

Велика роль книги в жизни человека. Без неё невозможно представить себе образованного и культурного человека, только в библиотеке можно  «завладеть драгоценным ключом, который отпирает таинственную дверь этой сокровищницы».  Книга хранит в себе то, что накопило человечество за все века своего существования. Сегодня Централизованная библиотечная система и городская газета «Гвардеец труда» открывают  рубрику «Книга на моем столе»,  посвящённую Году литературы. Здесь читатели  и жители нашего города размышляют о значении чтения и роли библиотек в своей жизни. Возможно, эти мысли  в суете будней и забот подтолкнут вас почаще обращать внимание на книгу и приходить в храм знаний – библиотеку, где  под шелест книжных страниц вам откроется удивительный  мир чувств и настроений! Настольная книга – это выражение часто является условным. Книга действительно может лежать на столе, а может и стоять на книжной полке, суть заключается в том, что на данный период жизни – это твоя главная книга. Ты её не просто читаешь, ты к ней постоянно обращаешься, то ли за информацией, то ли за созвучными твоему уму мыслями, то ли ради эстетического удовольствия. Трудно представить, что на протяжении всей жизни читающий человек читает только одну книгу, но главные книги, которые постоянно перечитываются, есть, наверное, у многих. В старые времена во многих домах настольной книгой была Библия. Приоритет этой книги до сих пор не подвергается сомнению, но мы попытаемся рассмотреть и другие варианты. В кругах нашей интеллигенции можно услышать, что для многих культовой (и, видимо, настольной) книгой является «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова. В том же кругу находится и «1984» Оруэлла, и «Коллекционер» Фаулза. Ряд этот можно продолжить, но направление, я думаю, понятно. Не касаясь достоинств упомянутых и подобных им книг, сразу зададимся вопросом: а могут ли они быть настольными? Зачем на протяжении долгого времени ежедневно читать о московских похождениях сатаны, об ужасах тоталитарного государства, о юном маньяке, держащем в плену девушку. Возможно, более уместно, если на столе будет лежать энциклопедический словарь, или толковый словарь русского языка, или хорошая книга афоризмов. А если необходимо, чтобы настольной книгой была непременно художественная книга, то… Вот тут и остановка. Какая художественная книга может быть настольной? В принципе, любая, у каждого своя. Спросим иначе: какая художественная книга, практически рядом с Библией и толковым словарём, может стать настольной, чтобы многие согласились с её присутствием на своём столе? На память сразу же приходят «Илиада» Гомера, «Божественная комедия» Данте, «Дон Кихот» Сервантеса, «Гамлет» Шекспира, «Фауст» Гёте, «Война и мир» Толстого, «Братья Карамазовы» Достоевского. В общем, великие книги всех времён и народов, каждая из которых действительно по праву займёт место вашей настольной книги. Но дело в том, что многие великие книги тем и примечательны, что все о них знают, но мало кто их держит на своём столе и постоянно перечитывает. Я тоже считаю, что, например, «Война и мир» Толстого, которую я перечитывал по службе и по душе много раз, как настольная книга, не подходит. Слишком большой объём, слишком много времени займёт её медленное вдумчивое чтение. Конечно, отдача будет огромной, и в принципе я не против того, чтобы держать «Войну и мир» на столе, но, на мой взгляд, настольные книги должны быть более мобильными и должны приносить отдачу прямо сейчас. В этом смысле лучше всего подходят поэтические сборники и антологии. Но если говорить о других жанрах, для меня это – «Горе от ума» Грибоедова, проза и публицистика Пушкина, «Герой нашего времени» Лермонтова, повести Гоголя, «Севастопольские рассказы» Толстого, «Доктор Крупов» Герцена, рассказы Гаршина, рассказы Чехова. Из зарубежного – это драмы и сонеты Шекспира, «Робинзон Крузо», рассказы Эдгара По и Амброза Бирса, пьесы Брехта и Шоу, «Дневник» Жюля Ренара, «Мысли» Блеза Паскаля. Попробую на повести Герцена «Доктор Крупов» объяснить, что такое «настольная книга». Это небольшое произведение в тридцать страниц поистине уникально. Оно талантливо написано, в нём показаны замечательные характеры, выражены замечательные оригинальные мысли. В нём, возможно, отражена концепция развития человечества. Его интересно читать и перечитывать, оно вызывает ответные мысли. По смысловой насыщенности эта маленькая повесть тянет на большой роман. В ней есть и драма, и юмор, но нет ни трагических, ни сатирических перехлёстов. Читать и перечитывать можно любые книги, но когда на столе месяцами лежит «Коллекционер», или «Дракула», или «Архипелаг ГУЛАГ», то мне рядом с хозяином книг становится не по себе. Известный психолог и психиатр доктор А.Алексейчик в 2002 году составил список из 15 книг последних 15 лет. Это было время, когда в наш круг чтения вошли очень многие, ранее не доступные книги. Как выбирать, по какому принципу? По принципу душевного и духовного влияния. Перед списком доктор отметил: «Не осмелюсь, конечно, сказать, что это произведения вечные, бесценные… Но целебные… Объединяющие в целое наш внутренний мир, наш внешний мир, наше прошлое и будущее в настоящее…». Вот этот список: Авдеев Дмитрий. В помощь страждущей душе. Антоний Митрополит Сурожский. Человек перед богом. Бенигсен Георгий протоиерей. Не хлебом единым. Адамович Георгий. Одиночество и свобода. Роман Гуль. Я унес Россию. Георгий Иванов. Стихи и проза. Иван Ильин. Я вглядываюсь в жизнь. Красников Геннадий. Роковая зацепка за жизнь. Меньшиков Михаил. Выше свободы. Розеншток-Хюсси. Речь и действительность. Степун Федор. Бывшее и несбывшееся. Джейн Фицпатрик. Диалог с ребенком. Франк Семён. Русское мировоззрение. Душа человека. Опыт введения в философскую психологию. Россия забытая и неизвестная. Белое движение. Меня этот список привлёк по той причине, что среди 15 книг, увидевших свет с 1987 по 2002 годы, А.Алексейчик отметил книгу нашего земляка Геннадия Красникова «Роковая зацепка за жизнь». Эта книга публицистики и литературно-философских очерков. Для меня она уже давно является настольной. Но ведь и другие книги из списка впечатляют и просят внимания к себе. Возможно, кому-то и пригодится этот список. Известный современный писатель В.Пелевин пишет: «О чём вся великая русская классика? Об абсолютной невыносимости российской жизни в любом её аспекте. И всё. Ничего там больше нет. А мир хавает. И просит ещё». Это высказывание взяли на щит все российские либералы. Несколько раз оно попало в эпиграфы. А между тем хочется спросить: а о чём многие произведения Диккенса, Бальзака, Золя, о прекрасной европейской жизни? В русской великой классике и близко нет таких страшных по жестокости изображения жизни произведений, как романы «Жерминаль» или «Западня» Эмиля Золя. Вся великая мировая литература по основной сути своей трагична. Но в русской великой классике эта трагичность смягчена постоянным обращением к душе человека. И всё-таки есть ли в нашей литературе книга, которая может достойно лежать на твоём столе? И её не нужно прятать от детских глаз. Более того, она будет интересна и взрослым, и детям. Сгодится она и для семейного чтения. Она будет отражать правду жизни со всеми её жестокостями и в то же время будет обращена к лучшей стороне человеческого сердца. В ней будут и ненависть, и любовь, и предательство, и верность. Она будет и рассказывать и воспитывать, но так, что никто и не заметит её второй задачи. И что немаловажно, по художественным достоинствам она будет принадлежать к самой высокой классике. И такая книга есть в русской литературе. Это «Капитанская дочка» А.С.Пушкина. Книга для всех поколений, для всех времён. Уже во времена Пушкина она была исторической книгой, но, как и «Война и мир», вышла за рамки жанра. Эту книгу можно читать и в радости и в грусти, она интересна с любой главы, с любой страницы. В ней действуют (что большая редкость для русской литературы) истинно положительные герои (что тоже большая редкость), которые в трудный час проявляют настоящий героизм, не думая об этом, как и многие настоящие герои во все времена. Её основная мысль: «Береги честь смолоду!» – не устареет во все времена. Её движущая сила – любовь, которая сильнее смерти. Великая и такая обычная любовь на фоне великих и таких обычных в житейской простоте событий. Эта книга очень давно легла на мой стол. Потом её отодвинули и надолго великие русские и зарубежные романы, философские книги, знаковые произведения эпохи (ну, как тут без «Архипелага ГУЛАГ»), модные новинки типа того же Пелевина и многое другое. А потом моя книга вернулась снова, и пока что, по многим критериям, соперников у неё нет. Но зато есть попутчики, к счастью их не так много, как раньше, когда в погоне за мировой мудростью хотелось объять необъятное. Анатолий ТЕПЛЯШИН.